Голубой сахар

Описание

 
В декабре 1947 года в стране была проведена молниеносная денежная реформа, подготовленная в строжайшей тайне; одновременно отменили карточную систему, и продукты поступили в свободную продажу. Вскоре по слухам стало известно, что в Ижевске продают сахар. Мария Фёдоровна, раскулаченная бабушка Нины Георгиевны, отправились из Глазова за 180 километров покупать сахар. Трое суток провела терпеливая старуха в очереди. Как она эти трое суток выстояла, выдержала, как отдыхала, где обогревалась – ничего теперь неизвестно… Главное, что купила целых три килограмма комкового сахара. На эти крупные колотые комки, с каким-то чарующе голубоватым отливом она смотрела, как заворожённая, и её охватила такая невероятная, тёплая и сладкая радость, что сразу забылись её трёхсуточные мытарства в очереди; невыносимая запредельная усталость словно растворилась в этой радости, как сахар растворяется в горячей воде. Это ж какой подарок она привезёт для всей семьи, какой гостинец!.. Она пыталась и не могла вспомнить тех дней, когда у неё было сразу столько много сахара.
 
Завязала она покрепче свою котомочку с сахаром, затянула устье, надела бережно на спину, лямочками на плечи и, не ощущая её веса, отправилась на вокзал. Да и велик ли вес – три килограмма за спиной, даже для старушки. Теперь ей оставалось одолеть в поезде обратное расстояние, несколько часов – и она дома. Правда, надо ещё суметь сесть в этот проклятущий поезд.

В невероятной давке, зажатую между людьми, втащило её в тамбур, там она и ехала, в вагон протиснуться уже не удалось. Да и здесь она была рада ехать. Но тут ей один старичок и говорит:

– Бабушка, а бабушка, у тебя котомочка-то сзади порезана, что ли?..

«Как порезана?!» – похолодела Мария Фёдоровна. Она шевельнула плечами и не ощутила за спиной никакой тяжести, сердце её дрогнуло и горько сжалось в нехорошем предчувствии. Сняла старушка котомочку – она была пустая. Весь сахар до последнего комочка украли.

Как она плакала, как она убивалась, как стенала... И за всю дорогу никто ничем не смог её утешить.

Одна, видимо сердобольная, деревенская женщина восклицала раз за разом с недоумением и упрёком:

– Столько людей! Столько народу! Да неужели никто не видел, как жулики котомку разрезали и три кило сахара достали?! Неужели никто не видел?..

Потом старичок, который первым обратил внимание на вспоротую котомку и сообщил об этом, ответил на её вопрос, скорбно вздохнув:

– Как, поди, не видели, матушка… Да ведь попробуй скажи – этим же ножом тебя в давке и пырнут жулики, как котомку: и житьё прощай и виноватого не найдут…

Сердобольная женщина посмотрела на него широченно распахнутыми глазами, полными простодушного ужаса, и сразу замолчала.

Домой бабушка приехала замёрзшая, как ледышка, и без сахара. И дома она ещё долго-долго плакала безутешно, едкие слёзы её текли неостановимо, и всё повторяла и повторяла дочери своей, Анне Филипповне, которая отпаивала её горячим чаем:

– Нюра, сахар-то прямо голубой ведь был!.. Нюра, сахар-то прямо голубой весь был, светился даже!.. Сахар-то… Нюра!
Так горько было старушке от этого сахара.